Дмитрий Стрельцов: Что меняет отказ России от диалога с Японией по мирному договору

Завкафедрой востоковедения МГИМО МИД РФ Дмитрий Стрельцов / Фото: interaffairs.ru

Российский МИД 21 марта заявил об отказе продолжать переговоры о заключении мирного договора с Японией. В заявлении говорится о том, что этот шаг предпринят «ввиду невозможности обсуждать подписание основополагающего документа о двусторонних отношениях с государством, занимающим откровенно недружественные позиции и стремящимся нанести ущерб интересам нашей страны». Россия также вышла из диалога с Токио о налаживании совместной хозяйственной деятельности на Курильских островах и заявила о прекращении безвизовых обменов между жителями Южных Курил и Японии, которые проводились с 1992 года.

Действия Москвы стали ответом на присоединение Японии к антироссийским санкциям Запада. Токио ввел ограничения против физических и юридических лиц из России, включая президента Владимира Путина. Были заморожены иеновые счета российского Центробанка, заблокированы активы ряда банков. Кроме того, Япония лишила РФ режима наибольшего благоприятствования в торговле. Был введен запрет на экспорт в Россию целого ряда товаров, в том числе для химической и ядерной промышленности и военного назначения.

Прекращение по инициативе российской стороны диалогового процесса по вопросу о заключении мирного договора, а если говорить более прямо — о линии границы, знаменует собой завершение целой эпохи в российско-японских отношениях. Фактически она началась в апреле 1991 года, когда президент СССР Михаил Горбачев во время официального визита в Токио впервые с 1960-го признал наличие нерешенной проблемы пограничного размежевания. С тех пор между двумя странами переговоры относительно Южных Курил с перерывами шли вот уже три десятилетия, так и не приводя к какому-либо осязаемому результату.

Его отсутствие стало закономерным результатом принципиального различия в базовых позициях сторон. В России предполагалось, что проведение диалога по мирному договору в любом случае позволяет успешно развивать наше сотрудничество в других областях — экономической, сфере международной политики и безопасности. Эта линия принесла России конкретные плоды в 1990-е годы, когда ведение диалога по проблеме границы позволило привлечь японскую помощь в тот момент, когда наша страна нуждалась в ней в наибольшей степени. Япония же с самого начала подходила к любым формам сотрудничества с Россией через призму «северных территорий» — насколько те или иные ее инициативы на российском направлении будут способствовать решению задачи их возвращения.

Следует отметить, что даже в ельцинский период никто в России не собирался передавать Японии какие-либо территории, включая те два острова, которые РФ должна была уступить ей по Декларации 1956 года. Лишь в самом начале 2000-х годов, сразу после старта президентства Владимира Путина, возможность решения проблемы на основе положений этого документа всерьез рассматривалась на высшем уровне, однако тогда японская сторона после смены руководства сама ее отвергла, вернувшись к пресловутой позиции «четырех островов». И в дальнейшем возможность каких-либо территориальных уступок Москвой больше всерьез не рассматривалась, хотя диалог о проблеме мирного договора продолжался.

Переговоры по этому вопросу были перезапущены фактически сразу после возвращения в 2012 году к власти администрации Синдзо Абэ. В 2016-м по итогам визита российского президента в Японию был обозначен формат решения проблемы — через ведение экономического сотрудничества с Россией и реализацию совместной экономической деятельности на Южных Курилах, которая позволит создать благоприятную атмосферу в двусторонних отношениях и повысит уровень взаимного доверия. Однако никаких реальных достижений эта инициатива не принесла, главным образом потому, что в Японии с самого начала откровенно считали эту деятельность формой «материального возмещения» за территориальные уступки, которые Москва должна будет сделать в обмен на приход японских инвестиций.

В России же такой коммерционализированный подход закономерно считался неприемлемым. Поэтому Москвой был взят курс на освоение Курил собственными силами. В середине 2010-х годов началась реализация новой программы по социально-экономическому развитию Курильских островов. Там было существенно усилено российское военное присутствие, а визиты на Южные Курилы российских официальных лиц самого высокого уровня, включая премьер-министра, стали рутинной практикой.

В Японии продолжали считать, что, согласившись обсуждать проблему мирного договора, Россия косвенно признает нерешенный статус Южных Курил и, таким образом, допускает возможность их передачи Японии. Однако с 2018 года российские официальные лица неоднократно заявляли, что для продолжения диалога Японии следует сперва признать российский суверенитет над Южными Курилами в качестве неоспоримого итога Второй мировой войны. Такая постановка вопроса означала, что никаких компромиссов теперь быть не может и что формула хикивакэ («ничьей»), озвученная Путиным на заре своего второго президентства как метод решения проблемы границы, утратила свою актуальность.

Следует отметить, что сегодня в Японии нет иллюзий по поводу проблемы границы с Россией. Политика Абэ, направленная на решение этого вопроса через совместную экономическую деятельность, была признана неуспешной. Официальный Токио вернулся к старой позиции «четырех островов» и провозгласил тезис об их «незаконной оккупации», то есть фактически смирился с отсутствием перспектив решения проблемы. На этом фоне прекращение диалога по мирному договору ставит точки над i и позволяет устранить элемент двусмысленности, связанный с тем, что стороны, признавая общую цель, ведут переговоры на основе заведомо непримиримых подходов.

Несколько иначе можно оценить отказ от соглашения по безвизовым обменам. Дело в том, что в Японии этот вопрос рассматривается как чисто гуманитарная проблема — вопрос о возможности посещать могилы предков бывшими жителями островов. Именно на это обстоятельство будет, скорее всего, напирать японская сторона, когда станет объяснять своему общественному мнению «жестокость» российского ответа на ее санкции.

Важное обстоятельство заключается в том, что у России не так много возможностей для ответа на японские санкции. Япония в отличие от Европы не находится в сильной зависимости от поставок российских энергоносителей, стороны слабо зависят друг от друга экономически, и любые «недружественные» по отношению друг к другу действия в любом случае имеют скорее символический характер. Следует учесть и то, что Япония в отличие от своих западных союзников пока не отказалась от своей доли в сахалинских проектах и не закрыла небо для России. На этом фоне как у Токио, так и у Москвы остается определенное пространство для маневра — двусторонним отношениям пока еще не нанесен непоправимый ущерб, подобный тому, который нанесен отношениям России с западными странами.

Автор — заведующий кафедрой востоковедения МГИМО МИД РФ

Позиция редакции может не совпадать с мнением автора

МОСКВА, ИЗВЕСТИЯ

Оригинал